«6 ноября 1942 г. Не утерпел. На семнадцатом месяце войны снова взялся за перо, чтобы записать свои путешествия, переживания, взгляды на события, людей и факты. Хочется так много сказать обо всем: о замечательной жизни до войны, о людях, героически дерущихся против двуногого зверя Гитлера, о личной закалке и росте во время войны, о дружбе на войне и, главное, о живых людях и ярких – характерных фактах. Снова жалею, что порвал свои записи - три тетради впечатлений на войне. Беру факты, как они есть.

Можно, пожалуй, безошибочно сказать, что мы, молодежь, только теперь в ходе войны, особенно на втором году, научились по-настоящему ценить всю прелесть нашей жизни в довоенный период.

Тогда, особенно в сороковых годах, когда родина, партия и правительство осыпали нас всеми благами жизни, мы не умели по-настоящему ценить ее, не замечали в торопливом беге жизни ее прелестей.

Сейчас вот в минуты досуга в окопе и в землянке невольно вырывается у каждого из нас: «Ах! Какая замечательная жизнь была до войны!». В этих словах все: радость, гордость за свою страну и сила, зовущая в бой на разгром ненавистного врага!

Невольно всплывает в памяти: отличные красивые советские города, могучие фабрики и заводы, богатые колхозы, пышные нивы, техникумы, институты, красивые парки… и шепот любви!

Лето 1941 года. Я молодой политработник пограничных войск. Живу на заставе в районе Сортавала, озеро Пюхя-Ярви. Охраняю государственную границу.                                                                                     Интересные дни, насыщенные службой, учебой. Дружная семья пограничников.

А отдых? – Что это была за прелесть. Поедем ли в лодке с женой. Гребем, вдыхая аромат лесов и наступающего вечера! От радости поем! Вскочим ли на коня – лихо, как вихрь мчимся по пограничным лесам и кажется, что каждый кустик понимает тебя, кивает тебе. Пойдем ли по границе… И тепло, легко, радостно сердцу! И вот…

Июнь 1941 г. Я еду в Петрозаводск сдавать экстерном на младшего политрука. Старая веселая компания Саша Гусев, Саша Мельчаков, Саша Цикин, Ваня Барашников, Петро Вейсман, Артемий Лодягин и другие. Едем все вместе. Настроение приподнятое. С 15 по 22 июня дни напряженной учебы, дело подходит к концу. Мы с Сашей Гусевым неразлучны. Историю партии и политэкономию сдали отлично. Осталось немного.

22 июня воскресенье. Выходной день. Исключительно ясная солнечная погода. С утра едем в город. Молодежь Петрозаводска веселится. Парки, стадионы полны. Выходной в разгаре и вдруг! - голос диктора:

- Внимание! Внимание! У микрофона с чрезвычайным сообщением В.М.Молотов:

«Сегодня в 4 часа без объявления войны вероломно напала на нашу страну фашистская Германия. Части Красной Армии вступили в бой. Все за оружие!»

Только эти слова особенно врезались в мое сознание. Значит, война… Война техники и моторов. Война не на жизнь, а на смерть. Война! Это страшное слово потрясло всех. Мы в лихорадке, в оцепенении.  Немедленно поднимается ненависть. Думать некогда, нужно действовать. Отставить занятия и на фронт.  Все волнуемся и, как назло, никто не едет из Управления. Город бурлит. Всюду всё приведено в движение. Идет мобилизация. Митинги. Горячие, взволнованные речи, полные ненависти к врагу. Люди клянутся умереть, но врага разбить. У всех на устах слово «война». Ночью получен приказ: всем утром выехать с поездом по местам.

Выезжаем с пассажирским в 9-30. Прощаемся, заглядывая друг другу в глаза, как бы ища ответа на вопрос: увидимся ли вновь?

В дороге везде и всюду разговоры о войне. В пути обгоняем составы с войсками, подтягивающиеся к границе. Единственное желание сразу же отправить семьи и быстрее в бой. Ночью приезжаем в Сортавала.   

Этот, вчера еще чистый, опрятный, светлый пограничный городишка сегодня ощетинился - мрачный, готовый принять первый удар врага.

Ночь. Железнодорожные линии заполнены составами. Беспорядочные толпы людей. Взволнованные лица. Встречи, провожания. Слезы и кромешная непривычная тьма.

На перроне встречает со слезами жена. Радость встречи и горесть предстоящей разлуки – все воплощено в этих обильных горячих слезах.

Меня беспокоит мысль о жене и детях. Об остальном стараюсь пока не думать. Как она доберется до деревни и, к тому же, в положении. Вселил уверенность, что буду жив и скоро вернусь.

День. С утра беготня за оформлением документов и билета. В 12.00 с трудом достаю билеты и втискиваю семью в вагон. Кругом неимоверная давка. Все спешат проводить свои семьи. В пути рыдает жена, мать, и только дети Алла и Юрий беспечны и веселы. Обнимаю и целую на прощанье детей. Аллочка, прижимаясь щекой, зовет: «Поедем, папочка, вместе!» А Юрий, перебирая ручонками мои волосы, просит: «Папа, поедем на заставу».

Свисток. Остановка. Обнимаю и целую мать. Плачет старушка на груди у меня. «Увидимся ли, сыночек?» - «Увидимся, мать!». Последний поцелуй жене. Последнее «прости». До скорой встречи! Спазмы сжимают горло.  Держусь.

…Сейчас вот, вспоминая весь свой путь за время войны, думаю, что проводы семьи были самым трудным моментом за этот период. Пули и снаряды – ничто по сравнению с режущими болью рыданьями жены.

Потом были томительные дни тревожных ожиданий. Каждую весточку родных ждала вся застава, затаив дыхание. Буквально на второй день привел заставу в полную боевую готовность. Живем на улице под открытым небом. Дни и ночи напряженной службы и труда. Строим окопы и блиндажи. На границу высылаем по 3-5 человек с ручными пулеметами. Катер наготове.

Вести о взятии немцами Минска и других городов действуют так же, как отрезают у живого кусок мяса.

На юго-западе идут упорные бои. Немцы бросили 170 дивизий и огромную массу техники с целью «молниеносным» ударом разбить Красную Армию.

Наши части не выдерживают натиска. Отступают с боями. Боль сжимает сердце, когда слушаем об оставленных родных городах. Хочется всем скорее в бой!

В ночь на 29 июня Финляндия без объявления войны напала на нас с северо-запада. По радио выступает В.М.Молотов, призывая к отпору. Мы готовы.

Уже с 1-е июля справа и слева моей заставы завязались упорные бои. На моем участке финнам мешает озеро. Днем и ночью слышу рядом гул боя.  Люди замерли. Ждут команды. Бой приближается. Пограничники дерутся храбро, стойко.

3 июля все, затаив дыхание, слушают речь вождя т. Сталина. Он, как всегда. мудрый, дает анализ бандитскому нападению немцев, их сил, призывает выдержать, драться стойко и умело, разжечь пламя партизанского движения. Провожу митинг. 50 моих бойцов и командиров заверяют умереть, но врага не пропустить. С такими героями помирать не страшно!

…Невольно задаю себе вопрос: как я чувствовал себя во время первого боя? И отвечаю: довольно неприятно было, особенно перед боем, когда мы шли и лежали на исходном рубеже. Сковала какая-то лихорадка. Зато потом я ничего не боялся и, пожалуй, не осознавая, кроме одного – вперед. Чувство долга гнало вперед. Одна мысль, одно стремление – вперед! Вперед!

В этот момент я забыл всё на свете: жену, мать, детей, самое дорогое, в общем, всё. Кроме атаки и слова «вперед». Я как-то сжался в комок, когда шел в атаку. Не слышал свиста пуль и снарядов.

Говорят о бесстрашии. В бесстрашие я не верю, бесстрашных людей нет. Есть люди смелые. Каждому человеку хочется жить и каждый боится, только по-разному ведет себя. Весь вопрос в силе воли и крепости нервов. Как умеет держать себя человек. Один, видя смертельную опасность, не дрогнет. Другой не выдерживает и дрожит как осиновый лист. Есть герои, их много, которые обладают крепкой силой воли, совершают чудеса и идут за благо Родины вплоть до самопожертвования.

Таковы впечатления вынес я из этого первого боя.»